Она вернулась. Вернее, ее вернули: заслуженный тренер СССР Татьяна Тарасова после скандального «отлучения» от своих эфиров «Первым каналом» снова в деле – мастерски откомментировала у бортика завершившийся в минувшее воскресенье чемпионат России, для чего слетала в Челябинск.
Из-за травм многих лидеров сборной и невысокого технического уровня этот турнир без перлов от 76-летней Татьяны Анатольевны и смотреть было бы неинтересно. А ведь почти год руководство телеканала не приглашало ее на комментаторскую позицию только потому, что она не побоялась заступиться за коллегу и сказать правду о предвзятом судействе.
Но о скандалах – позже. Накануне Нового года легендарный тренер нашла время и силы для интервью «Собеседнику», и начали мы разговор с темы куда приятнее.
Имя Анатолия Тарасова несправедливо вычеркивают
– Татьяна Анатольевна, в этом году мы отмечаем 105 лет со дня рождения вашего папы, величайшего хоккейного тренера Анатолия Владимировича Тарасова. Британская энциклопедия говорит о нем: «Тарасов – отец русского хоккея, сделавший СССР доминирующей силой в международных соревнованиях». А вы что скажете о папе?
– Он намного опередил время. Даже сейчас так не играют, а тем более в 1940-е, когда он начинал как тренер, и в 1970-е, когда заканчивал. Если бы ему не мешали – а ему никогда не давали возможность работать, постоянно снимали с работы, – у следующего поколения было бы еще больше возможностей соприкоснуться с его знаниями и пониманием хоккея. Всю свою жизнь он посвятил работе. Перед нами со старшей сестрой Галей живым примером был человек, который работал практически круглые сутки без единого выходного в году! И папа не уставал от работы, а любил ее до полусмерти, и это было всеобщее счастье. Когда он бывал дома, а не на сборах, то вставал всегда в 4:30 утра – и сразу начинал работать, писал два часа без остановки – описывал упражнения, писал все, что думает о хоккее. После его кончины в 1995 году главным желанием моей мамы Нины Григорьевны и моим было опубликовать все эти записи. Сделать это мы планировали с помощью журналистов, и мама приглашала их к нам домой, наши двери были открыты для всех. Никто не пришел…
Но это еще что. Ни одной хоккейной школы имени Анатолия Тарасова в стране сегодня нет. И даже в его родном ЦСКА абсолютно ничего в его честь не названо. Это как-то чудно и просто глупо. Да о чем мы толкуем: никакого хоккейного турнира имени Анатолия Тарасова нет! А ведь был. В 1964 году в СССР основали первый всесоюзный (позже – всероссийский) турнир детских хоккейных команд «Золотая шайба». Папа стал одним из его вдохновителей и руководителей. В первом же сезоне – 1964/65 – приняли участие 57 детских команд. В финале победила – как сейчас помню – столичная «Шайба». После распада Советского Союза турнир, в том числе стараниями отца, удалось сохранить. В 1993-м соревнованиям присвоили имя Анатолия Тарасова. Его же имя стал носить и одноименный клуб юных хоккеистов, а позже всероссийская общественная организация. По итогам сезона 2020/21 в соревнованиях «Золотая шайба» приняли участие уже 3993 команды. Это почти 63 тысячи игроков! А потом случилось что-то ужасное…
Третий сезон старейшая и одна из самых уважаемых в истории отечественного детского массового спорта общественная организация – Клуб юных хоккеистов «Золотая шайба» имени Тарасова – вышвырнута чиновниками Минспорта России из состава организаторов собственных всероссийских соревнований. В судах продолжается борьба за товарный знак. А в публикуемом Министерством спорта едином календарном плане соревнований с 2022 года из названия турнира «Золотая шайба», основанного моим отцом, исчезли слова «имени А. В. Тарасова». Ну это как вообще?! Поэтому наши и не выигрывают…
– Можно же это как-то исправить, чего-то добиться.
– Я устала. И не буду больше ничего просить у нашего государства. У меня нет уже никаких сил на эту тему ни рассуждать, ни думать. Ну, в Москве дворцу спорта «Мегаспорт», где проходят топовые соревнования по фигурке, присвоили имя отца. Но дворец открыли в 2006 году, он уже принял в 2011-м чемпионат мира по фигурному катанию, а имя отца ему добавили лишь в 2017-м. Спохватились, что называется. Хотя, конечно, все равно приятно. Но что значит его имя в «Мегаспорте», который к Тарасову не имеет никакого отношения и ничего в нем от него и в его честь нет?
«Отец нас не зацеловывал»
– Расскажите, пожалуйста, о папе как о человеке. Как тренер, гласят легенды, он был жесткий, строгий, а вот как родитель…
– Что значит «жесткий, строгий»? Он был Тренер. Второго такого с 1918 года не родилось. Папа в каждом человеке видел какие-то достоинства, которые видел он один, а никто больше о них и не догадывался, и этими достоинствами он выигрывал. Отцом же он был прекрасным. И требовательным: все должно было делаться. Он любил и баловал нас, но знал меру – не зацеловывал. Как любящий родитель, оценивал прежде всего наши способности, возможности, умение работать. И его оценивали – и ценили. Но вместе с тем его не любили, потому что завидовали. При жизни добрых слов никто ему не сказал.
– Ваша мама его во всем поддерживала?
– Во всем! Они были единомышленниками. Мама понимала и разделяла все, что делает отец. Папа выбрал правильную подругу по жизни, с которой прожил душа в душу 58 лет. Мама у меня была замечательная. Работала в Спорткомитете, в отделе агитации и пропаганды. Закончила физкультурный, где они с отцом и познакомились. Папа ее выбрал не случайно: мама была тоненькой, легонькой и очень умной женщиной. Мамочка стала близким другом всем моим друзьям. И Галя, которая рано от нас ушла из-за рака почек, была вся в маму – красавица, умница и прекрасный человек. Царствие им всем небесное.
– Отец же и научил вас кататься на коньках?
– Да, но первый выход с ним на каток почти не помню. Мне было 4 годика, меня вывели к бортику под руки – и выбросили на лед, как всех детей.
– Не предоставляли вам «пингвина», за которого можно держаться и катить с ним на первых порах, до обретения уверенности?
– (От души смеется.) В то время пингвины водились разве что в зоопарке. Тогда ничего такого не было. А мы учились так: поехал – упал – схватился за лед, поднялся – и снова поехал.
«Хотела покончить с собой»
– Вы и сами начинали свою карьеру не как тренер, а как фигуристка-парница. Не думали никогда пойти вслед за папой – в женский хоккей?
– Тогда и женского хоккея не было, поэтому нет, не думала. Моя жизнь как спортсмена оборвалась рано и трагично. Я получила травму – не на тренировке, не на выступлении, а во время церемонии награждения на Всемирной Универсиаде 1966 года в итальянском Сестриере, где мы с партнером Георгием Проскуриным взяли золото. Не сориентировалась в темном праздничном освещении – и споткнулась о ковер, что расстелили перед пьедесталом. Привычный вывих плеча перешел на два сустава… О поддержках я могла забыть. Было так горько, так обидно! Это уму непостижимо: из-за такой глупости в 19 лет, что мне исполнилось в день окончания Универсиады, стать профнепригодной… Худшего слова для меня не существовало.
От горя и тоски хотела покончить жизнь самоубийством. Обдумывала – как. Но отказалась, когда поняла: после такого конца, что я там себе надумала, останусь изуродованной. А люди что скажут? А мамуля как расстроится? Ее мне было жальче всех. И остаться такой некрасивой после смерти я себе позволить не могла. Папа, видя мои страдания, сказал как отрезал: «Хватит дурью маяться. В тренеры иди!» И я пошла.
– И стали коллегой отца.
– Папа меня так назвал – коллега – лишь после моих третьих Олимпийских игр, с которых мои ученики увезли третье золото (а всего воспитанники Тарасовой одержали семь побед на шести Олимпиадах в трех дисциплинах из четырех возможных, 41 раз становились чемпионами Европы и мира. – Авт.).
– Будем честны: вы достойно продолжили его дело, взрастили больше олимпийских чемпионов, чем кто-либо в истории, причем по всем дисциплинам.
– Старалась. Очень. Чтобы хотя бы просто не опозориться.
«Пусть не чирикает там!»
– За мужским хоккеем следите, смотрите игры КХЛ, НХЛ?
– Вместе с папой, конечно, следила. Но сейчас я одна, и мне не с кем смотреть хоккей (третий муж Татьяны Анатольевны – пианист, народный артист СССР Владимир Крайнев, умер в 2011 году; детей у нее нет. – Авт.). Зато ни одно соревнование по фигурному катанию я не пропускаю. Как стала в 2005 году консультантом нашей сборной, так и осталась. По разным тренерским штабам – Тутберидзе, Плющенко, Буяновой-Водорезовой – в начале прошлого сезона проехалась, на всех посмотрела, всем подсказала. И сегодня работаю с тренерами, отмечаю, что мне нравится, что не очень. Всем одинаково желаю удачи и распознавать детей, которые принесут славу Отечеству.
– Как, на ваш взгляд, удалось ли нашим внутренним турнирам, в том числе новым – чемпионату России по прыжкам, турниру по шоу-программам – восполнить потерю чемпионатов Европы, мира и, возможно, Олимпийских игр?
– Что вы такое говорите – про Олимпийские игры?! Шутите, что ли?! Как мы их можем потерять?! Мы будем участвовать в ближайшей зимней Олимпиаде! До каких пор они нас будут лишать соревнований?! За что?!
– Конечно, будем надеяться…
– А как они без нас проведут Олимпийские игры?! Они уже и на летнюю Олимпиаду допустили россиян (6 спортсменов в нейтральном статусе, скрывающих свои имена из-за поднявшегося шума. – Авт.). Потихонечку все обязательно вернется на круги своя.
– Уже почти два года чиновники всех уровней и любители спорта ведут жаркие споры о том, имеют ли право атлеты выступать на международной арене под «белым флагом» в случае допуска. Ваше мнение?
– Жизнь атлета очень коротка. Я бы не запрещала никому участие, если человек чувствует в себе силы опередить соперников хоть на сантиметр. Дальше уже решение за тем, кто будет выступать. Главное – не запрещать. А вот депутат Госдумы Роман Терюшков, заявивший еще в 2022-м, что смена спортивного гражданства должна приравниваться к государственной измене – моральный <…> и <…> кусок! Считаю, что он не должен больше находиться в Думе, а он там все сидит.
– Да, ведь его срок там идет.
– Вот именно, срок идет, а он там сидит. Пусть тогда хоть не чирикает со своего места. На спортсменов ведь сейчас оказывается такое колоссальное давление, даже больше, чем в советское время. Причем со стороны своих, а не чужих. Как можно? Эти спортсмены ведь нам свои, а не чужие.
– Спортивный арбитражный суд планирует опубликовать решение по допинговому делу Камилы Валиевой не позже 12 февраля 2024 года. Как раз накануне вашего 77-летия.
– Абсолютно уверена в невиновности Камилы Валиевой, потому что у нас в команде не принято ничего пить. Мы этим не занимаемся. Ее оклеветали! Она повинна лишь в том, что невнимательно что-то сделала. Но человек в 15 лет не может постоянно быть во внимании…
– Есть ли вина несовершеннолетней спортсменки, разберется суд. Но вина взрослых есть однозначно, ведь факт наличия запрещенного вещества в ее пробе наша сторона никогда не отрицала и не оспаривала. Кто-то из взрослых за это должен понести ответственность?
– Я не судья. У меня есть свое мнение на этот счет. Но высказывать его не буду.
«С Ирой Родниной не общаюсь»
– А ведь обычно, Татьяна Анатольевна, вы за словом в карман не лезете. Считаю, вы совершили поступок, заступившись в феврале 2023-го за Евгения Плющенко, когда тот публично раскритиковал нечестное судейство по отношению к его юниоркам. После этого вы не только временно лишились комментаторской работы на «Первом канале» – вас даже в кадре показывать перестали.
– Да, меня «убрала» руководитель дирекции спортивного вещания «Первого канала» Ольга Черносвитова. Но какой поступок я совершила, вы чего? Заступиться за коллегу, сказавшего все по делу, – это не подвиг, это норма. Так и надо это воспринимать. Да и жизнь идет. Во времена их спортивной славы между Женей и моим Лёшей Ягудиным была конкуренция – а сейчас чего нам делить? Я только обрадуюсь, если Плющенко хорошо подготовит своих учеников, особенно юных, и они покажут всем нам что-то новое. Поэтому не надо меня лишний раз возвеличивать, хоть мне и приятно.
Я никакой не герой. Он у нас в этом году один – Рома Костомаров! Всем примерам пример. Даже представить не могу, как он конек надевает на постоперационные стопы, которых нет. Но он держится молодцом. А нам всем надо держать в голове, что потеря конечностей – она колоссальная. И подбадривать его. Я-то это прекрасно понимаю. (Тарасова уже несколько лет передвигается на инвалидной коляске. – Авт.)
– Вот об этом и хотела вас спросить…
– Я встану! Это не до конца моих дней. Просто упала неудачно. У меня травма, очень нога болит. Людям на колясках в нашей стране… нелегко. И я на себе это почувствовала. Все выходы на телевидение, на соревнования, поездки, перелеты – все это приходится переносить. Обо мне еще заботятся. Я нигде не остаюсь одна. Но ведь у многих такой поддержки нет. Им очень тяжело. Может, глядя на меня, жизнь на коляске для кого-то станет хоть чуточку проще?
– Есть один человек, который решает в нашей стране все вопросы… Вы поддерживаете его?
– Да.
– Что, и спецоперацию?
– Не буду на эту тему разговаривать…
– А на Новый год что загадаете?
– Чтоб все возвратилось. Мой самый счастливый день, когда есть соревнования. Вот чемпионат России прошел – и хорошо. Но самое приятное чувство бывало, когда наши становились на высшую ступень пьедестала на главных мировых и континентальных стартах – на чемпионате Европы, на шести этапах и на финале Гран-при, на чемпионате мира, на Олимпийских играх. Вот этого очень не хватает. Хочу не старые победы вспоминать, а своими глазами видеть новые. Хочу, чтобы мы опять возвратились на международную арену.
Но я благодарна былому за то, что оно подарило мне моих выдающихся учеников, с которыми была счастлива. Дружу с ними и люблю их очень. С Ирой Родниной, правда, не общаюсь, но не будем под праздник об этом.
/Елена Мильчановска.