Из опубликованного на днях исследования экспертов ЦЭМИ РАН следует, что Россия ежегодно теряет от 15 до 20 трлн рублей из-за преждевременной смертности граждан. Одна такая смерть обходится государству в 226–515 тысяч рублей, за каждый недожитый год, утверждают ученые. Мы и так догадывались, что для государства мы имеем некий финансовый эквивалент – «люди – новая нефть», но все же из чего он складывается? И что делать, чтобы меньше умирать? «Собеседник» расспросил двух экспертов, чтобы получить ответы.
Как нас считают
– Как и из чего вообще складывается стоимость жизни человека?
– Самые простые оценки можно увидеть в судебных решениях или расчетах страховых компаний, когда они оценивают человеческую жизнь, – говорит независимый демограф, к.э.н. Владимир Козлов. – Когда государство считает ущерб от смерти человека, оно смотрит, например, на недополученный доход. И сколько он бы получил, если бы дожил до пенсии. Получается, государство теряет его производительный труд, недополученные налоги. С точки зрения экономики он мог бы тратить на потребление, а значит, теряет и общество. А еще он бы платил акцизы, но это подсчитать уже невероятно сложно. Как правило, ученым не слишком интересно, сколько теряет государство. А вот сколько теряет экономика – другой вопрос. Мы знаем, какую зарплату люди получают, самые высокие зарплаты у относительно молодых людей, следовательно, чем моложе человек, который умирает, тем больше потерь. Женщины получают меньше, т.е. женщины, получается, менее ценны. Вот это самый простой подход.
– Умер классный токарь, другой такой найдется не сразу. И умер депутат Госдумы. Логически токарь ценнее, к тому же депутата заменят не быстро и можно существенно сэкономить. А как с точки зрения государства?
– Смотря что и как считать. Зарплата у токаря ниже, если он, конечно, не занят на военном производстве. Но будет проблема: в статистике смертности нет профессий. Единственное, что можно учесть, но по этому еще не было расчетов – это различия в уровне образования. По статистике люди с высшим образованием живут дольше, чем люди без образования, потому что последние, как правило, очень маргинальны, умирают рано и зарплата у них ниже. А специалисты высокого уровня живут долго, и потери среди них небольшие. Но расчеты по образованию есть, а по избыточной смертности – нет. Вообще расчеты у нас довольно топорные.
– Скажите, а почему РФ выплачивает родным жертв авиакатастроф, аварий в шахтах и пр., как правило, по миллиону, максимум – два. А в США, например, после теракта 11 сентября выплачивали по 3,4 млн долларов. На нас экономят?
– В США – судебная практика, прецеденты. А что у нас – самому интересно. Такое ощущение, что просто вышли на круглую цифру, а из чего она складывается, неизвестно. Но очевидно, что если 1 млн получает семья погибшего шахтера, то это явная недоплата.
От чего мы мрем
Эксперты ЦЭМИ приводят показатели преждевременной смертности – 981,8 тысячи человек в год (данные 2019 года). По мнению независимого демографа Алексея Ракши, они даже более адекватны, чем данные двух последующих лет, поскольку они доковидные.
– Если бы у нас уровень смертности был на уровне лучших стран, у нас бы умирало в два раза меньше людей – это факт, – констатирует Ракша. – Есть разные способы вычисления, но в любом случае это один из худших показателей среди развитых стран и в Европе.
– Каковы причины, что у нас люди в таком количестве не доживают даже до расчетных по 2019 году 73,4 года?
– Это традиционное российское и советское проклятие высокой смертности, особенно у мужчин. Крепкий алкоголь, сигареты, рискованное поведение, равнодушие к собственному здоровью и плюс ко всему этому – недостаточный уровень развития нашей медицины, недостаточное финансирование здравоохранения – в целом так.
– Но это же алгоритм, который им вдалбливается с детства: не плачь и не смей жаловаться, ты же мальчик! Подрал коленку – приложи подорожник и не хнычь. И подрался за гаражами – ты мужик, а записался, скажем, в шахматный кружок – ботан, и позор тебе.
– Совершенно верно. И такая маскулинность просто повышает смертность у мужчин. Я думаю, что преждевременная смертность у них процентов на 60, а может, и больше вызвана именно их поведением и образом жизни, а даже не медициной и наследственными факторами. Если бы не это, ситуация была бы значительно лучше, но самое резкое улучшение произошло бы, если сделать крепкий алкоголь малодоступным. Мы уже видели это при Горбачеве. Все ругают его антиалкогольную кампанию, но за первый год умерло меньше на 200 тысяч человек! Продолжительность жизни мужчин подскочила на 3,5 года! Через 9 месяцев рождаемость поднялась на 8%!
– Учитывая, что Михаилу Сергеевичу это до сих пор припоминают, слабо верится, что правительство решится на что-то подобное.
– Ну, это либо алкоголики, либо люди, которые просто не разобрались в вопросе. Несмотря на то, что ситуация с алкоголем очень сильно улучшилась после 2005 года, она все равно серьезная. Напомню, что в 2006 году была внедрена ЕГАИС (Федеральная служба по контролю за алкогольным и табачным рынками — Авт.). Поскольку она начала внедряться с 2016 года – очень криво, были проблемы, сбои, накладки, – то в магазинах в первой половине 2016 года возникли большие перебои с алкоголем. Помните? Однако в тот год умерло на 170 тысяч человек меньше, чем в предыдущем! И продолжительность жизни мужчин выросла на два года. Делайте выводы.
– Нет, ну все-таки у нас есть ограничения по продаже алкоголя – раньше и позже определенного времени его приобрести нельзя. Никакого. Вообще. Это разве не влияет?
– Влияет, но вот в Казахстане сделали умнее. Там слабый алкоголь может продаваться до 23.00, а крепкий только до 21.00. Вообще, важно отличать, что слабый и крепкий алкоголь – это принципиально важные вещи, вещи разной опасности. Нигде не доказано, что от слабого алкоголя смертность повышается. А от крепкого она повышается однозначно. И по сигаретам похожая ситуация. Кривая потребления табака и кривая смертности от рака легких практически идентичны, но сдвинуты по времени на 15–20 лет. В России от курения умирают порядка 250 тысяч человек каждый год. И от крепкого алкоголя – 150–200 тысяч. Это всё абсолютно предотвратимые причины, и это поведенческие факторы, что для смертности мужчин – самая большая проблема.
Их поведение: крепкий алкоголь, курение, отсутствие спорта, неправильное питание. Очень важно не есть сахар, соль. Вот ввели акциз на сахар – и правильно сделали. Сразу после этого на этикетках всех сахаросодержащих напитков, вместо 11 г сахара на 100 мл стало 4,5–5 г. Это очень хорошо, то же самое нужно с солью делать.
– Давайте напоследок вернемся к вопросу о нашей депопуляции. Что нас ожидает в обозримом будущем?
– Дальнейшее сокращение численности населения. О полном вымирании мы не будем думать – зачем? Но в ближайшие годы и десятилетия оно будет сокращаться, и значительно. Лучше сказать – бесконечно…
/Надежда Гужева.
ЧИТАЙТЕ НАС НА sobes.press, ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ В дзен