Российским физикам в CERN указали на дверь
Сотрудничество с крупнейшей в мире лабораторией физики высоких энергий CERN станет недоступным для России с ноября этого года. Так решил совет CERN. Чем это обернется для отечественной науки?
Чем отметились российские физики в CERN?
Европейская организация по ядерным исследованиям (CERN) была основана 70 лет назад, в 1954-м. Самая известная установка центра – 27-километровый Большой адронный коллайдер (БАК), в модернизации которого участвуют и специалисты из России. В коллайдере элементарные частицы разгоняются почти до скорости света, после чего сталкиваются. В результате возникают реакции, которые, собственно, и помогают ученым понять устройство микромира. Как уверяют российские физики, горькая ирония состоит в том, что без наших ученых БАК вообще не появился бы. Именно СССР в 1950-х годах стал первым в мире строить мощные ускорители частиц. Начав сотрудничество с CERN, наша страна поделилась наработками.
С тех пор ученые в лаборатории сделали множество открытий, положенных в основу работы таких привычных нам вещей, как смартфоны, сенсорные экраны, интернет… Немалый вклад в разного рода открытия сделали и российские физики. В частности, как заявил глава Национального центра физики и математики академик Александр Сергеев, доля России в открытии знаменитой частицы – бозона Хиггса (ее прозвали «частицей Бога») – очень велика. Доктор физико-математических наук, зам. директора по научной работе НИИ ядерной физики им. Д. В. Скобельцына МГУ Михаил Меркин привел и такие данные по участию России: «По разным оценкам, вклад российских ученых в CERN, как материальный, так и интеллектуальный, составляет от 7 до 15%. Наши физики участвовали практически во всех экспериментах!»
Чем важна работа в центре?
В CERN ведется сразу несколько международных проектов (коллабораций), в каждом из которых участвуют ученые из разных стран – всего около 14 тысяч человек, лучшие специалисты в мире. И вот теперь 500 россиян должны будут к осени покинуть лабораторию, передав дела коллегам из других стран. Что значит «передать дела», рассказал «Собеседнику» ведущий научный сотрудник МИФИ, профессор Анатолий Романюк. Он уже более 30 лет работает в CERN.
– Представьте сборку автомобиля. Каждый, кто в ней участвует, знает свой узел, прекрасно понимает, что делать в случае выхода из строя оборудования… Чтобы линия сборки и дальше успешно функционировала, уходящие из процесса люди должны научить новых. В нашем случае речь идет о гораздо больших физических объектах, где имеется огромное количество тонкостей. И если ученому, досконально знающему их, приходится уйти, провисает весь проект!
– Технологии CERN будут нам уже недоступны?
– Технологии в женевском центре – это, собственно, сами установки. Все они по большому счету уже внедрены, – объясняет Романюк. – Потеря CERN для нас – конечно, в первую очередь это участие в новых проектах: Россия всегда что-то делала в них (а это очень важно, поскольку позволяло двигать технологии и в нашей стране!). Кроме того, крайне болезненно, что теряется научное общение. Сегодня же всё очень быстро меняется, нужно иметь современные знания, иначе, даже если вы что-то и создадите, варясь в собственном соку, это может, увы, оказаться вторичным.
Как участвовала Россия?
Стран – членов CERN сегодня 23, еще несколько – ассоциированные члены, три страны (кроме России, еще США и Япония) имеют статус наблюдателей. Разные статусы – разные полномочия. Россия в 2012-м подала заявку на прием в ассоциированные члены, в 2017-м членство отозвала. Замглавы Минобрнауки Григорий Трубников в 2018-м уверял СМИ, что делается это, чтобы заключить более выгодное соглашение в качестве страны-партнера. В 2019-м Россия получила статус наблюдателя. В марте 2022-го CERN приостановила этот статус РФ. За ассоциированное членство, по словам Трубникова, Россия платила порядка 10 млн швейцарских франков в год. А вот как наблюдатель получила возможность отправлять к нам европейских ученых, привлекать CERN к участию в запуске дорогих научных установок в России.
– Финансирование имело два вектора, – рассказывает Анатолий Романюк. – Одна часть средств шла на то, чтобы изготовить и привезти в CERN необходимое оборудование. Другая – на оплату работы российских ученых (работающие с CERN физики являются сотрудниками тех или иных научных институтов своих стран. – Ред.). Вот последних денег, к сожалению, было явно недостаточно: многие наши физики, в отличие от зарубежных коллег, вынуждены получать доплату от коллабораций. Ее предоставляют, если это важный для исследований специалист. С одной стороны, это позволяло российским ученым работать здесь долгое время, с другой – неприятный осадок иждивенчества…
Кто на что имеет право?
– Что изменилось с тех пор, как статус России был приостановлен в CERN?
– Нам запретили участвовать в новых проектах, – рассказал «Собеседнику» главный научный сотрудник Института ядерных исследований РАН, член-корреспондент РАН Дмитрий Горбунов, теоретическая работа которого послужила основой недавно одобренного к реализации экспериментального проекта в CERN. – И в этом смысле наша деятельность не столь перспективна, как была еще три года назад. Российские ученые сейчас имеют право только завершать работу в текущих проектах. Люди пока еще работают. У нас, например, специалисты выезжают туда, добираясь в Женеву через Турцию или еще как-то…
– А что будет с оборудованием, которое поставляла в CERN Россия? Ходят слухи, что вроде как его хотят возвращать…
– Так вопрос никто не ставит, – уверяет Романюк. – В любом случае это оборудование невозможно отдать: оно уже установлено – а кто будет разбирать установки? Есть другая история. Возможно, НИЦ «Курчатовский институт», уходя из CERN, закроет свою установку в эксперименте ALICE. Но там ситуация такая: обновлением, ремонтом, поддержкой и обслуживанием этой установки занимались именно ученые из НИЦ. Если они уйдут, вряд ли кто сможет заменить их на этой работе.
– Многое оборудование старое, делалось под конкретные проекты, оно в России никому не нужно, – уточняет Горбунов. – Но есть иные проблемы. Так, насколько я знаю, еще в 1980-х для участия в проекте СССР привез туда уран (он тяжелый, его хорошо использовать как защиту). И он там до сих пор лежит. Его никто не может использовать, потому что за это время много раз менялись требования к хранению урана, к точности его взвешивания… И сейчас его просто не хотят трогать: если при взвешивании вдруг выяснится, что масса изменилась, придется делать множество отчетов в попытке объяснить, куда делась его часть.
Сможем ли остаться?
— Не все российские ученые, видимо, покинут CERN, – считает Романюк. – Если, к примеру, человеку какой-то зарубежный институт предложит контракт, он просто перейдет на другое место работы – из своего института в России – и сможет продолжать трудиться в CERN. Но таких предложений будет наверняка немного.
/Елена Вишнякова.
ПОДДЕРЖИВАЙТЕ НАС НА podpiska