Российские реконструкторы избегают «темных пятен истории» и оправдывают репрессии
«Собеседник» побывал на очередном историческом фестивале «Времена и эпохи» в Москве. Правильнее его было бы назвать историко-политическим, потому что прошлое устроителями мероприятия воспринимается исключительно через призму современной идеологии, в которой все развитие России – одни сплошные победы над супостатами, а темные пятна и проблемы начисто отсутствуют.
Раньше фестиваль охватывал не только российскую историю. На нем могла быть отдельно представлена и средневековая Европа, и быт доколумбовой Америки, и Древний Рим, и боевая жизнь викингов, а помимо российских реконструкторов, приезжали их коллеги из ныне самых недружественных стран, например США, Польши и Украины. Сейчас всемирная история сузилась до хранимой Богом родной земли. Даже античность представлена битвой за Пантикапей, находившийся на территории современной Керчи. Фестиваль проходил на тематических площадках двух видов: одни представляли собой выставки под открытым небом и располагались в центре столицы, другие были полноценной реконструкцией определенной эпохи с военным сражением и находились в парках. Историю после Второй мировой войны и неоднозначные периоды вроде революции 1917 года, по всей видимости, сознательно обошли. Да и другие сложные моменты опустили.
Обошлись без Киева
Так, на Тверском бульваре разместилась экспозиция, посвященная Древнерусскому государству. В школе меня учили, что оно называлось Киевской Русью, но на информационных стендах я такого словосочетания не встретил. Упоминание Киева встретилось мне всего раз. Вчитываясь в историю княжения Ярослава Мудрого, так и не понял, из какого города он правил. Наверное, из Ярославля. На соседней Пушкинской площади поставили баннеры с рассказом о русских победах в Крымской войне над «европейскими оппонентами». Рядом с мундиром французского солдата сгрудилась группка школьников.
– Вы знаете, как Крымская война закончилась? – спросил я их.
– Раз французы были, то победили их, значит, – сказал один из ребят.
– По итогам войны Россия потеряла флот на Черном море и лишилась ряда территорий. Поражением она закончилась.
– Мы этого не проходили.
И на стендах фестиваля о завершении войны тоже ничего не написано.
«Всякую гадость в стишках про власть писал»
А на площади Революции рассказывали, чем занимались органы госбезопасности в годы Великой Отечественной войны. Разумеется, боролись исключительно с внешним врагом.
– Что-то у вас ни слова о репрессиях нет, – обратился я к сотрудникам площадки.
– А что, в других странах нет репрессий? Во всех государствах, начиная с племени Мумбо-Юмбо, есть те, кто врагов казнит, – попытался с ходу осадить меня мужчина с бейджем администратора. – И заметьте, что все наказания у нас совершались по закону.
– Почему же тогда потом была реабилитация незаконно репрессированных?
– Вы посмотрите, что сейчас происходит в связи с СВО. Сколько предателей объявилось среди всяких артистов! – вопрос мой был проигнорирован. – Тогда было то же самое, но их вовремя обнаружили. Цветаеву четыре раза предупреждали о ее круге общения и только потом сослали из Москвы. Мандельштамп (на самом деле Мандельштам. – Авт.) всякую гадость в стишках про власть писал. Я десять лет в архивах эту тему изучал, я знаю, что говорю!
Чтобы параллель между двумя эпохами чувствовалась более отчетливо, к постоянно дежурившему на площади Революции автозаку добавили еще с десяток автобусов для задержания, а полицейских было чуть меньше, чем обычных гуляющих.
Самая демократичная страна
В парке 50-летия Октября, недалеко от Московского университета, разместили реконструкторскую зону под названием «Новые территории Москвы». Но веку она была посвящена не двадцать первому, а семнадцатому – временам правления царя Алексея Михайловича, завоевания Сибири и присоединения Левобережной Украины.
– У нас тут, образно говоря, Россия и ее враги с соседних земель, – представила мне площадку девушка, игравшая роль крымской татарки. – Есть Османская империя. Очень колоритные турки приехали, но их немного, всего человек десять. Поляки и литовцы из Речи Посполитой. Сибирские народы со своими юртами. Московские жители и стрельцы конечно же. Есть даже испанцы…
– А казаки Богдана Хмельницкого есть?
– Чего нет, того нет.
Странное дело. С точки зрения пропаганды исторический сюжет с присягой запорожцев русскому царю выглядит очень патриотично. Но, вероятно, любые упоминания об украинской истории и культуре теперь выглядят крамольными. Зато белорусов было хоть отбавляй. Им достались роли поляков и литовцев. Николай из минского клуба «Золотая шпора» увлекается реконструкторством пять лет. Начищая крылатую броню литовского гусара, молодой человек рассказал, что XVII век – один из любимых его исторических периодов.
– Времена «потопа» были страшные, но очень интересные. С одной стороны, казачество выступало против польской шляхты, с других сторон – на Беларусь перли шведы и Москва, – поделился Николай и, улыбаясь, добавил: – А вообще Великое княжество Литовское было самым демократическим государством в мире. Народ буквально избирал кого хотел. Сейчас такого уже нет.
«Кровавый потоп» – эта практически неизвестная в России страница белорусской истории, да и нынешними властями в Минске она нечасто вспоминается. Либеральной же и оппозиционной общественностью этот этап воспринимается едва ли не как геноцид белорусского народа со стороны восточного соседа, наподобие голодомора в восприятии украинцев. Бой под Брестом, который разыгрывался в парке 50-летия Октября, между литовцами и московскими рейтарами, был, разумеется, выигран последними. Иное событие вряд ли стали бы реконструировать в наших условиях.
Чтобы не было войны
В еще более концентрированном виде дух «можем повторить» витал над ландшафтным парком «Митино». Здесь разыгрывали взятие Парижа русскими войсками в 1814 году. Логичнее, быть может, в Москве было бы показывать Бородинское сражение, но оно закончилось ничьей, а сейчас нужны только триумфы и победы. Тем более над бездуховными европейцами. Армию Наполеона представляли гости из Галлии. Казалось, они не очень понимали, что их позвали в Москву изображать мальчиков для битья. И девочек. Француженка Паскаль, исполнявшая роль маркитантки Великой армии, впервые приехала в Россию.
– Вы не опасались ехать в Россию, учитывая сложные отношения между странами?
– Давайте не будем, пожалуйста, о политике, – оборвала тотчас меня переводчица Ольга.
– Хорошо. Можно тогда узнать, чем ее привлекают реконструкции.
Перевод я получил неполный, но школьные знания французского помогли понять, что моя собеседница сама не избежала политики.
– После реконструкции Аустерлицкой битвы мы, все участники, собираемся вместе у памятника миру и вспоминаем всех погибших на полях сражений с разных сторон. Это очень светлый момент, – сказала Паскаль. – Мы занимаемся реконструкцией не для того, чтобы битвы продолжались. Мы показываем, насколько это все было ужасно, чтобы в мире больше не было войн и люди научились понимать друг друга.
Пацифистский пафос француженки выкинули из перевода для меня. Видимо, желание мира не входит в цели фестиваля «Времена и эпохи»?
/Данила Ноздряков.
ПОДДЕРЖИВАЙТЕ НАС НА podpiska, ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ sobesednikru