Есть Москва театральная, ресторанная, модная, старинная, а есть – скорбящая
В эти дни все наши слезы, вся скорбь – о жертвах чудовищного теракта 22 марта, унесшего жизни более 140 человек в концертном зале «Крокус Сити Холл». Но потрясали Москву и другие жуткие террористические акты. Про них тоже нужно помнить и нельзя забывать. Журналист «Собеседника» прошлась по местам нашей глубокой печали и посмотрела, как чтят сегодня память навсегда оставшихся там.
Розы на Дубровке
23–26 октября 2002 года. Театральный центр на Дубровке, где шел первый полностью российский мюзикл «Норд-Ост», поставленный Алексеем Иващенко и Георгием Васильевым по книге Вениамина Каверина «Два капитана». 40 вооруженных чеченских боевиков-террористов во главе с полевым командиром, террористом Мовсаром Бараевым захватили и удерживали 916 человек – работников центра, артистов, зрителей. По официальным данным, погибли 130 человек, по утверждению общественной организации «Норд-Ост» – 174 человека, большая часть – в результате применения спецслужбами усыпляющего газа. Пострадали более 700 человек.
Восстановленный центр, который сегодня называется Театр на Мельникова, открыли уже в январе 2003 года. Сообщалось, что ради этого рабочие трудились в три смены без выходных, а внутри поменяли все, вплоть до цвета отделки кресел. После традиционного разрезания ленточки у входа в здание, где погибшие переживали самые страшные и последние минуты своей жизни, «как было предусмотрено сценарием торжества», представители трех религий – православия, ислама и иудаизма – провели богослужения… Театр пользуется популярностью у зрителей, в афише – спектакли «Руми – защитник Вселенной», «Мажоры на мели», «Семь сестер», все расписано по июнь.
О трагедии напоминает гранитная табличка снаружи здания, у самого края. На ней высечены фамилии погибших, а также у взрослых – инициалы, у детей – имена. Их – я пересчитала – 130, не 174. И столько же подсвечников. Свеча в них стояла одна. И рядом – сосуд с водой и одна карамелька. Цветов лежало побольше, но практически все – высохшие. Впрочем, это не показатель: во-первых, сейчас начало апреля, а не октябрь, а во-вторых, большинство оставляет их охапками – в основном красные, белые и розовые гвоздики, но и розы есть – у мемориала «В память о жертвах терроризма», что на подходе к зданию со стороны станции метро «Пролетарская». При мне свои букеты клали две совсем молоденькие девушки.
– Моя мама была беременна мною, когда все это случилось, – поделилась с «Собеседником» 21-летняя Саида Алиева. – Едкий газ, что пускали… туда, окутал весь наш район, мама почти неделю не могла выйти на улицу из дома неподалеку даже на пять минут, чтобы подышать свежим воздухом, так как его не было. А каково же было этим людям… До 5-го класса мне строго не разрешали нигде гулять одной, даже до школы и обратно водили за руку. Но нам и без знания об этой трагедии страха хватало: на нашей улице, что на пересечении Таганского и Южнопортового районов, как и на соседних, постоянно насиловали девочек… Из-за маньяков и педофилов мы жили в постоянном напряжении и в вечном горе. Об этом тоже невозможно не вспоминать. Сегодня привела к памятнику подругу – Настю Олейник, она старше на 5 лет и приехала погостить из Красноярска. Моя экскурсия по достопримечательностям столицы для нее начинается отсюда.
Тюльпаны на Гурьянова
8 сентября 1999 года. В 23 часа 59 минут 58 секунд произошел взрыв на первом этаже 9-этажного жилого дома №19 по улице Гурьянова, что в районе Печатники на юго-востоке Москвы. Два подъезда полностью уничтожено. Взрывная волна также деформировала конструкции соседнего дома №17. Как установили позже, мощность взрывного устройства составила 350 кг в тротиловом эквиваленте. Террористический акт на улице Гурьянова стал частью серии терактов, осуществленных в российских городах 4–16 сентября 1999 года. По версии следствия, это все организовали руководители террористического вооруженного формирования «Исламский институт «Кавказ» – террористы Эмир аль-Хаттаб и Абу Умар. По официальным данным, в результате взрыва на Гурьянова погибли 106 человек, пострадали 690 человек.
Спустя 10 дней дома №17 и №19 уничтожили взрывотехники, выживших жильцов переселили. Путь к уничтоженным домам от станции метро «Печатники» лежит по улице Гурьянова через стелу в честь комиссара партизанского отряда Михаила Гурьянова. Положила я две гвоздики и ему, аккурат под его барельеф. А на месте трагедии гвоздики всех цветов, а также связка желтых тюльпанов уже лежали. Монумент погибшим выполнен в виде церковной башенки, ее венчают купол и крест. «На этом месте 09.09.1999 г. произошел террористический акт – взрыв жилого дома», – написано в начале таблички.
Дата, получается, пугает своей красотой зря – она не совсем верная, хотя конечно же большинство людей погибли именно 8 сентября, в первые две секунды взрыва, что прогремел до полуночи. Но, может быть, это не так принципиально. Вот что имеет значение, так это окончание таблички: «Вечная память москвичам – жертвам теракта». А где их фамилии? Имена, отчества? Как я могу помянуть их поименно без этого? Сажусь на лавочку в сквере, что разбили на месте взорванных домов, ставших для этих несчастных последним пристанищем, и в интернете нахожу один-единственный сайт, на котором можно прочесть их имена, – и это англоязычный QSL.net, сервер для… сообщества лицензированных радиолюбителей со всего мира. Абсурд?
И вот там, в одном из разделов, есть список опознанных при взрывах на Гурьянова и еще на Каширке. На Гурьянова в этом перечне идентифицировано 59 человек, то есть чуть больше половины погибших. Но ведь скорее всего прописанных в этих домах было больше? А даже если кто-то к кому-то в ту роковую среду пришел в гости, неужели его не хватились? Странно, почему нельзя было еще тогда, 25 лет назад, обнародовать все их имена? Ведь наша память – это все, что у них и от них сегодня осталось.
И один в поле…
Терактов в Москве было много. Какие-то из них я помню очень хорошо, потому что они произошли, когда я была школьницей и студенткой, и я узнавала о них практически минута в минуту. Какие-то произошли, когда была совсем маленькая, и я даже, к своему стыду, не знала о них до сегодняшнего дня. Например, не знала о том, что в моем любимом торговом комплексе «Охотный ряд», куда мы ходили все наше студенчество, 31 августа 1999 года произошел взрыв самодельного взрывного устройства в зале игровых автоматов. В результате пострадали 40 человек, одна из раненых позже скончалась. А не знала я об этом, возможно, и потому, что никогда не видела никакой таблички в память о погибшей в этом ТРЦ, а ведь ЧП официально квалифицировано как теракт (по версии следствия, его заказал чеченский террорист Шамиль Басаев). Слава Богу, что взрыв не унес жизни большего числа людей. Но ведь эта погибшая, хоть и позже в больнице, одна женщина – она ведь такая же жертва, как те, по ком сегодня льют слезы у «Крокуса». Наша гражданка, наша современница. Почему даже неизвестно, как ее зовут? Все эти девять черных дней я пыталась хоть где-либо отыскать ее имя – и не смогла…
/Елена Мильчановска.
ПОДДЕРЖИВАЙТЕ НАС НА podpiska