Антрополог и фольклорист Никита Петров рассказал «Собеседнику», что собой представляет фольклор в современном мире. СВО привнесла в нашу жизнь черный юмор, письма и нашивки, которые становятся оберегами.
– Во все времена народное творчество помогало выжить и пережить трудности. Наверняка и сегодня фольклор развивается, в том числе на СВО?
– Судить о фольклоре в зоне боевых действий можно по тому, что сегодня распространяется в социальных сетях, либо по каким-то отголоскам от разных репортеров с обеих сторон фронта. Солдаты рассказывают более-менее понятные вещи, которые происходят в зоне боевого конфликта. В частности, говорят о молитвах и заговорах против ран, которые им дают с собой родители, о так называемых счастливых письмах из дома.
Дело в том, что бойцам запрещают пользоваться мобильными телефонами и интернетом, поэтому письма становятся не только средствами связи, но и главными оберегами и талисманами. Такие послания носят под одеждой, и считается, что они могут уберечь от угрозы.
Здесь интересен и региональный компонент. Например, ребятам из Чувашии давали с собой в зону боевых действий платочки-обереги с чувашской национальной вышивкой, бойцам из Бурятии – оберег Дугаржама с мантрой, которая, как считается, защищает тело от болезней и ран.
Талисманами могут стать и обычные игрушки: рассказывают, что во время отправки очередной гуманитарной помощи девочка послала игрушку – плюшевого мишку. Получивший игрушку боец всегда носил его с собой. Во время боя солдат случайно обронил этого мишку и нагнулся, чтобы его подобрать. В это мгновение осколок от мины буквально просвистел над его головой, чуть не задев его каску. Так мишка спас солдата. Мягкие игрушки оказываются своего рода медиаторами между бойцами и их внезапной смертью.
Понятно, что смерть на СВО всегда рядом – обереги и талисманы оказываются максимально значимыми предметами. Это может быть и нательный крестик, и медальон. И даже считается, что некоторые нашивки обладают некими защитными функциями.
– Обычные куски ткани с вшитым изображением тоже обладают «магической» силой?
– Сейчас существует целая индустрия шевронов: с изображением Богородицы, эмблемы города, молитвой. Функция у них не столько защитная, сколько поддерживающая боевой дух, но в катастрофических условиях многие из шевронов считаются приносящими удачу. Так, нашивки с изображением Чебурашки внезапно оказались счастливым талисманом.
– А какие обереги используют те, кто не хочет воевать и старается всеми силами уклониться от мобилизации?
– Что любопытно, со стороны нежелающих служить мы не фиксировали наличия каких-либо оберегов, примет и прочего. Потому что мобилизация, хотя о ней говорили до сентября 2023 года, случилась внезапно, возможно, просто не было достаточно времени.
– Народное творчество – это еще и многочисленные легенды, страшные сказки.
– В самые первые дни СВО родилась легенда под названием «Призрак Киева». Это такая история про украинского военного летчика, который на МИГе за 30 часов якобы сбил 6 российских самолетов.
Еще одна легенда – это про якобы отравленные и зараженные продукты, воду. Люди оставляют населенный пункт, туда приходят военные противоборствующей стороны, и все падают мертвыми, потому что источники воды заражены.
Бывает, что городская легенда очень сильно сливается с реальностью. Есть такой термин «остенсия» – это когда люди разными способами легенду воплощают в жизнь. Например, детям во время празднования Хеллоуина, когда они ходят по домам и просят сладости, родители запрещают их брать. Потому что они вроде бы могут быть начинены разными опасными для здоровья предметами. И вот один гражданин так и сделал. Он воплотил, что называется, эту городскую легенду в жизнь. Такая криминальная история произошла в 70-х годах прошлого века.
Или взять историю с «мобильным крематорием». Якобы вдоль линии фронта курсируют такие специальные машины и все неопознанные трупы сжигают, чтобы было меньше проблем с перевозкой. Подобные истории распространялись еще со времен Первой мировой войны. Притом что доказательств реального существования таких крематориев никто не предъявлял. Представьте себе, что нужно сделать, чтобы такую вещь сконструировать и чтобы это осталось в тайне? Это все сложно. Но и утверждать обратное мы тоже не можем.
Именно так и работает городская легенда. Между слухами и правдой есть огромная зона сомнения. И в эту зону как раз и помещается все самое страшное и необыкновенное. Из этой же серии история про распятого мальчика в Славянске и про зверски замученных девочек-подростков на заводе «Азовсталь». И это тоже каким-то образом начинает действовать на нервы, подпитывает эмоции и формирует образ врага.
– А вот существуют ли искусственно созданные городские легенды, которые используются противоборствующими сторонами исключительно в пропагандистских целях?
– Мы постоянно попадаем на территорию исследователей, которые занимаются фейками. Фейки живут, как правило, недолго, но могут сливаться с городской легендой, жизненный цикл которой дольше.
Действительно, сейчас и с той и с другой стороны существуют специальные пропагандистские службы, которые штампуют откровенную неправду. У таких текстов есть признаки фольклора. Это и разделение на своих и чужих, и демонизация образа врага. Опять же есть рациональные запреты и приметы для того, чтобы не попасть в прицел противника. Например, нельзя курить. И это вполне рациональное действие. Поскольку тлеющий огонек сигареты может тебя выдать снайперу.
– Нельзя звонить по мобильнику, потому что тебя обнаружат?
– Совершенно верно. Возвращаясь к мобилизации, нужно сказать, что такие вещи могут спровоцировать моральный надлом, панику. Например, Песков сказал, что дополнительной мобилизации не будет. И понимая, что слова и дела у нас обычно расходятся, тут же все спешно начинают покупать авиабилеты в Турцию и куда-то еще. Потом оказывается, что мобилизации действительно нет, но мыто прекрасно знаем, что один раз мобилизации нет, другой нет, а потом… И каждый раз паника подогревается подобным образом.
– Черный юмор – это тоже часть военного фольклора? И насколько он сегодня распространен в окопах СВО?
– Черный юмор – довольно страшный. Ну вот например. Боец отошел покурить – взрывом оторвало голову, которая успела сказать: «До свидания, пацаны, жаль, что не докурил».
Помимо всего прочего, черный юмор – это еще и психологическая разрядка. Потому что, когда мы рассказываем шутки о катастрофах и других страшных вещах, это и попытка сплотить коллектив вокруг себя. Так обычно поступают опытные бойцы, рассказывая новичкам о каких-то запредельных ужасах. С одной стороны, это поднятие своего символического авторитета, а с другой стороны, это попытка подчинить себе слушателей. То есть ввести их не только в курс дела, но и в курс невозможного, которое может оказаться реальностью.
Иными словами, фольклор во время войны – это своего рода социальный клей, который, распространяясь, сближает нас с той ужасной реальностью, которая там творится.
/Марина Суранова.