Так эксперты оценивают состояние российской экономики.
Уже два года она живет под беспрецедентным шквалом санкций. Самое трудное пройдено? Или оно – впереди?
Не перегнуть палку
– В конце 2022-го ввели потолок цены и запрет на импорт нашей нефти морским транспортом в страны ЕС. Эксперты уверяли: в 2023-м нам от этого мало не покажется. Сильно «штормило»? – интересуюсь у ведущего аналитика Фонда национальной энергетической безопасности Игоря ЮШКОВА.
– Как сказать… После введения запретов увеличились скидки на нашу нефть – мы же окончательно переходили на азиатские рынки и закреплялись там. Чтобы подвинуть Ирак, Саудовскую Аравию, ОАЭ, надо было давать большую скидку.
К тому же покупателям было непонятно, будет ли какое-то наказание трейдеру. Требовалось создать «сумеречный флот», отдельных трейдеров, страховые компании и т.д. Это тоже нужно было гасить скидкой. Кстати, скидку делали не от цены потолка (он, по сути, не работает), а от рыночной.
Но в течение года риски снижались, уменьшалась и скидка. И если на пике она доходила до 35$ за баррель, то в октябре – ноябре 2023-го была уже около 10$.
– Как это удалось?
– В 2023-м Минфин ввел механизм предельной скидки, заставляющий компании ежемесячно ее снижать. Дело в том, что в какой-то момент нефтяники успокоились – объем продаж их устраивал, а от низкой цены больше проигрывает бюджет, чем сама фирма.
– Думаете, попыток увеличивать наши издержки в торговле нефтью не оставят?
– Использовать потолок цены для создания все больших издержек точно будут – угрожать перевозчикам, страховым компаниям, записывать в санкционный список танкеры… То есть тактика – максимально создать проблемы для России, но не перегнуть палку.
Ведь иначе это будет плохо для них самих: сокращение экспорта создаст дефицит. Если помните, в начале лета 2022-го Россия на 2–3 недели сократила экспорт – и нефть взлетела выше 100$ (в моменте было даже 120$), что сразу раскрутило цены, в Европе поднялась инфляция. Это очень тонкая грань.
– Мы уже не вернемся на европейский рынок?
– Те, кого мы вытеснили с азиатских рынков, пришли на европейский. По сути, мы поменялись рынками сбыта.
Амбициозному проекту конец?
– А что с нашими планами по увеличению производства сжиженного природного газа – СПГ?
– Всё даже сложнее, чем год назад. Вот что, к примеру, происходит с нашим ближайшим к пуску проектом – «Арктик СПГ 2». Там три турбины. Первую успели завезти, а потом нам отказались их поставлять. И тогда вместо турбин решили использовать электропривод.
– Российских турбин нет?
– Если бы это был классический завод на суше, было бы проще. А для этого проекта нужны турбины большей мощности и меньшего размера, чем есть у нас: там уже построены специальные доки, залиты железобетонные платформы… В общем, решили построить электростанцию на берегу. Такое же решение и для второго завода СПГ в Мурманске: сегодня для производства СПГ важнее строить не там, где газ, а там, где дешевое электричество.
– «Арктик СПГ 2» попал под жесткие санкции. Что будет с проектом?
– Пока непонятно. Самая большая доля в «Арктик СПГ 2» у НОВАТЭКа (60%), остальные доли поровну разделены между французской TotalEnergies, китайскими CNOOK и CNPC и двумя японскими фирмами. Весь газ зафрахтован акционерами проекта в соответствии с их долей в компании.
Они должны забирать СПГ на перевалочных хабах. Но до сих пор непонятно, нарушил ли ты при этом санкции. Во-первых, платить за газ надо «Арктик СПГ 2», а с ним нельзя вести экономические отношения. Во-вторых, под санкции попала и «дочка» НОВАТЭКа – фирма «Арктическая перевалка», которая контролирует эти хабы.
Первую партию СПГ отпустят в январе. Вот и посмотрим, кто решится на нарушение запрета. Не исключено, что пока газ будет забирать или только НОВАТЭК, или еще и Китай… Самые опасливые в плане санкций – японцы и французы. Японцы, кстати, намекают, что хотят выпросить исключение из санкций.
Миру – «Мир»
– Замороженные активы России за рубежом, 36 крупнейших банков под санкциями, а некоторые – их 27 – и вовсе включены в SDN-лист, предполагающий заморозку активов в США… Как все это сказалось на финансовом рынке России?
– Если говорить о внутренних платежах, ничего не изменилось, – рассказывает экономист, доцент РАНХиГС Сергей ХЕСТАНОВ. – Точнее, произошел почти 100-процентный переход на российскую платежную систему (ПС) «Мир»: эмиссия западных карточек прекратилась, их срок годности заканчивается, и эту нишу заняли ПС «Мир», ПС отдельных банков и система быстрых платежей (СБП) ЦБ.
В корпоративной же сфере произошел резкий переход на систему СПФС – это наш аналог SWIFT, который разрабатывали с 2014-го. Она совместима со SWIFT по формату файла, и данное обстоятельство сильно облегчило переход.
– Но, вероятно, банки могут пользоваться СПФС только в расчетах с небольшим количеством стран?
– Насколько я знаю, с 15 государствами. Система эти данные не афиширует, чтобы не привлекать внимание к контрагентам за рубежом.
Но вообще-то тотального отключения российских банков от SWIFT нет. Тот же Газпромбанк, к примеру, продолжает работать со SWIFT. Только комиссии выросли, условия ужесточились. Да и вообще проводить платежи в западные страны стало заметно труднее. Невозможно сказать: быстро пройдет платеж, надолго зависнет или вообще вернется назад. Для бизнеса это создает большие неудобства.
– Но и многие банки даже дружественных стран тоже опасаются с нами сотрудничать.
– Всё относительно. К примеру, китайские банки. Де-факто они поддержали западные санкции и с 2014-го никакого кредитования российского бизнеса не ведут. Даже счета нашим компаниям открывают неохотно. Однако Китай огромный и банков там много. Поэтому небольшие финансовые организации успешно сотрудничают с Россией. То же самое и с бизнесом.
Плюс пишем, минус в уме
– Объявлено, что экономика России растет. Это правда? – спрашиваю у академика РАН Абела АГАНБЕГЯНА.
– Скорее восстанавливаемся. Давайте взглянем пристальнее. Со второго квартала 2022-го (первый был +3,5%) наша экономика оказалась в кризисе, который продолжался год. Второй, третий и четвертый кварталы 2022-го – каждый примерно по минус 4% ВВП, да и первый 2023-го – тоже минусовый.
Наибольший спад показал розничный товарооборот: три квартала подряд он сокращался на 10%. А это значит, что люди потребляют на 10% меньше товаров, чем в прошлом году. Печально.
Как бы то ни было, правительство приняло меры, и со второго квартала 2023-го (+5% ВВП) экономика стала выправляться. Но не стоит радоваться большим цифрам: это же по сравнению со вторым кварталом 2022-го, а там было, напомню, минус 4%. То есть рост всего 1%. Третий квартал 2023-го – рост 5,5% (но в тот же период 2022-го был минус 4%) – значит, реальный рост-то всего +1,5%. И так далее.
И вот итог: в 2023-м рост около 3% ВВП. Неплохо. Но, повторю, это по сравнению с 2022-м, где был минус 2,1%. То есть российская экономика выросла на 0,9%.
Сдачи зАмка не будет
– Самое трудное уже пройдено или еще впереди?
– Мы все время адаптируемся, – уверен Аганбегян. – И кстати, адаптируемся лучше, чем это можно было бы ожидать, потому что таких жестких, разнообразных и многочисленных (кажется, их число перевалило уже за 3 тыс.) санкций никогда не было. И на каждую нужно как-то реагировать. Расходы у нас сейчас превышают доходы. За счет чего их покрывать? Думаю, за счет облигаций – следовательно, за счет перспективных доходов. Но в целом мы держимся. Все-таки наши люди не прозябают в нищете. Вспомните 1990-е – тогда от 35 до 45% россиян имели доходы ниже прожиточного минимума, сейчас речь идет об 11%. Тоже немало, но разница-то ощутимая. Кстати, в 2024-м на рекордную величину повышен МРОТ – до 24 тыс. И это тоже о чем-то говорит.
– Можно сказать, что пик проблем пройден, – говорит Хестанов. – Но с оговоркой: если не будет принято каких-то совершенно отличных по типу санкций от уже имеющихся ограничений.
– Штурм мы отразили, – считает Юшков. – Нахрапом российскую экономику разрушить не удалось, и социальных потрясений это не вызвало. Но теперь мы переходим в долгую осаду. Она может быть более успешной или менее. Но совсем не факт, что закончится сдачей замка.
Елена Скворцова.